Мир кочевников западного и восточного Памира

В 1947 году, пройдя большой маршрут, охвативший восточный Памир и часть западного (Гунт, Шах-Дара, Вахан и южный Ишкашим), мы ознакомились с основными историко-культурными ландшафтами Памира. И, несмотря на то, что памятников кочевников было встречено мало, а в четырех первых раскопанных курганах удалось обнаружить лишь один зуб и одну фалангу пальца человека, уверенность в том, что в южной части Памира должны быть значительные следы движения саков, не покидала нас. Она окрепла еще больше, когда, перейдя в область оседлых земледельцев, в западный Памир, мы начали открывать одну за другой крепости, когда начала ясно вырисовываться мощная фортификация долин, очевидно ожидавших удара с востока.

 

Страх жителей западного Памира перед кочевниками особенно наглядно подчеркивают фортификационные сооружения, о которых мы уже говорили выше. Они ясно прочерчивали по карте «оборонительный меридиан», защищавший западный, земледельческий Памир от восточного, кочевого. Земледельцы боялись кочевников и создавали крепости и укрепления. А топография курганов и мощность крепостных сооружений указывали, что особо опасным в древности местом был юг Памира.

 

Поднимаясь на руины древних памирских крепостей, мы совершенно ясно ощутили, где надо искать эту грозную силу, которой так боялись древние земледельцы западного Памира. Мы наметили еще тогда – и провели в 1948 году – маршрут, направленный целиком на обнаружение памятников древних кочевников. Были пройдены все южные зоны восточного Памира, открыто множество могильников древних кочевников, а раскопанные могилы по правому берегу реки Памира обрадовали нас неразграбленными захоронениями с разнообразным инвентарем, дающим возможность решить ряд вопросов истории и исторической географии. Была, наконец, найдена юго-западная граница кочевых племен древности, связанных по своему происхождению с их основными центрами обитания на Тянь-Шане, в Семиречье и Западном Алтае; были собраны материалы, давшие возможность снять «белое пятно» с археологической карты России, обнаружены народы, культура которых, дошедшая до нас, исключала возможность впредь безнаказанно изобретать спекулятивные теории о «крыше мира» как о якобы необитаемой дикой стране. Только на третий год работ мы смогли прибавить к богатым данным русской науки о Памире первые данные о деятельности человека, заселявшего Памир.

 

Долины восточного Памира, находящиеся на высоте от 3600 до 4200 метров над уровнем моря, были местами его поселений. Могильник V – IV веков до н. э., вскрытый на востоке на высоте свыше 4000 метров над уровнем моря и исследованный нашей экспедицией, оказался самым высоким по местоположению археологическим памятником мира.

 

На границе нашей страны, на берегу реки Памир, археологи раскапывали древние могилы. Вот одно из погребений – погребение старика. Рога горного барана – архара находились в насыпи. Скелет скорчен. Вместо лошади – только часть удил и бронзовые украшения узды. Слева – колчан со стрелами: стрелы бронзовые, железные, деревянные и среди них стрелы из гималайского кедра, то есть из дерева, которое растет не севернее южного склона Гиндукуша. Платье старика было украшено: на груди висела бляха, изображающая фигуру архара, ниже висели подвески в виде медведей, дальше были сворки (бронзовые украшения), скрепки для ремней, бляхи и другие мелкие изделия, отлитые из бронзы. Это был, вероятно, вождь племени. Под разными курганами в этом же могильнике было похоронено 18 человек; это были дети, женщины и мужчины. Дети лежали, как и взрослые, скорченные, но без вещей. Женщины лежали под легким накатом из арчевых (вид дерева) плах, так же, как и вожди; глиняный горшок у головы, бусы на шее и железные браслеты на руках – железные браслеты были тогда более ценны, чем бронзовые. Совершенно иными были погребения мужчин.

 

Возможно, что восточный Памир в те времена и не был пустыней, был иным, чем в наши дни. При раскопках мы встречали изделия из деревьев, породы которых в этих местах ныне неизвестны: гималайский кедр, арча, тяньшанская ель, облепиха. Быть может, они были принесены издалека, а быть может, их происхождение и другое. Ботаники, например, говорят, что в давние времена граница леса, вероятно, поднималась выше: она доходила до тех мест, где мы встретили обитателей восточного Памира. Мы уже описали один из могильников, раскопанный на правом берегу реки Памир, на границе с Афганистаном.

 

 

На восточном берегу реки Памир

 

На юге восточного Памира начинается наиболее обжитая его часть. Поэтому все внимание нужно было перенести на юг. Еще в Пшарте (в центре восточного Памира) мы вскрывали погребения кочевников Памира I тысячелетия до н. э. Они были бедны и мало радовали археологов находками. Такие же погребения пастухов были по правому берегу реки Аксу, в местности Тугурук-Баман, у «известкового камня» и в других местах. Подобные же бедные могилы с ритуальным горшком с пищей мы встречали в районе Тохтамыша, где ныне колхоз им. Кирова, Мургабского района Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана.

 

Резко меняется облик древнейших обитателей Памира в верховьях той же реки Аксу, которая в среднем течении носит название Мургаб (буквально – «птица воды») и, спускаясь с гор, дает начало самой многоводной реке Средней Азии – Аму-Дарье. У самых истоков этой реки, где горы имеют до 7000 метров высоты, где один из пиков назван именем одного из первых топографов Памира – Бондаревского, около гор Акбеит, что значит «белые могилы», недалеко от урочища Кызыл-Рават, что значит, «красный караван-сарай», мы обнаружили большой могильник середины I тысячелетия до н. э. Раскопки этого могильника очень нас обрадовали. Это был 1952 год, странный год для Памира. Памир – засушливая пустыня, осадков в нем выпадает меньше, чем в Кара-Кумах: в Кара-Кумах – 75, а на Памире – 65 миллиметров дождевых осадков в год. Но в августе 1952 года на Памир обрушились муссоны Индийского океана, прорвавшие громаду Гималаев и наибольшую – до 9000 метров – высоту Эверест. Поэтому утром перед раскопками мы отгребали от палаток почти полуметровый слой снега и при расчистке могил воздвигали брезентовые укрытия от снегопада.

 

Трудно было окоченевшими руками расчищать костяки погребенных и упаковывать находки. Но Акбеит вознаградил нас за все перенесенные лишения. Воины лежали в могилах прикрытые щитами с деревянным основанием и кожаным покрытием. Как правило, сверху, острием от покойника, лежали топор, клевец (боевое оружие типа топора с клинообразным лезвием), меч, кинжал. На левом боку, лицом к реке, лежал покойник в одежде с праздничными украшениями, с вооружением, а перед ним стояли бронзовая чаша, в которой, по всей вероятности, была жидкая пища, и деревянное блюдо с остатками пищи из баранины.

 

При раскопках этих могил мы собрали много вещей для наших музеев: рукоятки акинаков (обоюдоострый кинжал) из бронзы с изображением антилоп и горных козлов, литые бронзовые бляхи с головами лошадей и драконов, птицевидные украшения костюма и т. д. и т. п. Дерево, железо, бронза, кожа, шерсть, окрашенная индиго и пурпуром, и войлок свидетельствуют о том, что люди этого района были по-своему искусны в возделывании и обработке указанных материалов. Но интересно, что район этот не знает и половины тех материалов, которые мы перечислили.

 

Следовательно, люди, пришедшие в эти места, должны были принести с собой и бронзу, и гималайский кедр, и не растущую здесь арчу, и многое другое. Да и в открытых нами памятниках древнего Памира оказывались черты искусства Передней Азии, в частности Луристана, что находится в Малой Азии, неподалеку от турецкой Армении, и черты искусства древних кочевников Ордоса, что находится в излучине реки Хуанхэ (Желтой реки). Обнаруженные здесь вещи находят себе аналогии не только в Ассирии, например бронзовая чаша, но и в Китае, как, например, асимметричные бляхи, в которых головы дракона и изображения птиц расположены вокруг круглого орнаментированного центра. Можно было бы продолжить рассказ о находках на Памире, рассказ о земледельческом западном Памире, о котором мы упомянули в нашем введении, но вряд ли в краткой статье можно обо всем рассказать.