Сокровища саков в горах Восточного Памира

В кургане №10 в урочище Тамды на правом берегу речки Памир, притока реки Пянджа, под каменной насыпью в 5 метров высотой в могильной яме при скорченном скелете старика обнаружены: обшитый кожей деревянный колчан с набором разнообразных стрел, лежавшие на нём два железных меча (акинака), а под колчаном остатки кожаного же налучья (горита) с нашитыми на нём бронзовыми бляшками в виде профильных фигурок стоящего горного козла со сближенными ногами.

 

 

Здесь же оказались остатки инструмента для добывания огня — кусок дерева с полусферическим углублением и круглая палочка для сверления.

 

Бронзовая бляшка — протома медведя. Тамды, курган №10

 

Рядом с головой погребённого были собраны бронзовые украшения и части одежды — пряжки и бляшки, из которых наибольший интерес представляют бляшка — протома медведя с ушком на обороте и такие же бляшки в форме целой фигуры медведя. У стенки могилы находились бронзовые удила с трёхдырчатыми псалиями, украшенными рельефным зигзаговидным орнаментом.

 

 

А.Н. Бернштам датирует это погребение V-IV вв. до н.э. и особо отмечает сходство найденных в нём вещей с формами, известными в Семиречье, на Алтае и в Минусинской котловине. Он полагает, что могильники в горах Памира принадлежали восточной ветви саков — саков заяксартских (тарадарайя = «заречные»), хотя по их географическому положению вероятнее считать, что это были саки-хаумаварка, кочевавшие в бассейне реки Аму-Дарьи. По аналогиям в скифских курганах Северного Причерноморья погребение в кургане №10 относится к VI веку. до н.э.

 

Исследованный в 1952 г. второй могильник в южной части Восточного Памира (Горно-Бадахшанская авт. обл. Таджикской ССР) находится близ урочища Кызыл-Рабат около гор Акбеит, что значит: «Белые могилы», на правом берегу реки Оксу, вливающейся в реку Мургаб. Здесь насчитывается около сотни курганов.

 

 

Наибольший интерес представляют могилы воинов со скелетами, прикрытыми щитами с деревянной основой и кожаным верхом, с оружием в виде топора, клевца, меча и кинжала, с бронзовыми и деревянными сосудами с жертвенной пищей и с бронзовыми украшениями одежды. Особенно замечателен один железный меч с бронзовой рукояткой; вдоль неё с обоих краёв расположены рельефные головки козлов, а верхний конец украшен фигуркой лежащего козла с рельефными кружками па плече и бедре и с треугольной выемкой на копыте.

 

 

Бронзовые бляшки по большей части имеют форму заполненного двумя полукружиями ажурного кольца с головкой животного с одного края и стилизованного рогами с противоположной стороны. У части их широколопастный рог примыкает непосредственно к голове животного. Есть бляшки S-видной формы и более сложных очертаний, напоминающие лягушку, рыбу и др. А.Н. Бернштам датирует этот могильник в пределах VI-IV вв. до н.э. и связывает его с племенем, к культуре которого примешались тибетско-китайские элементы.

 

На самом деле различия между художественными произведениями из могильников Тамды и Акбеит, скорее всего, хронологического порядка и соответствуют общему направлению в развитии скифо-сибирского искусства в сторону схематизации. Если вещи из могильника Тамды не позже VI веке до н.э., то Акбеит представляет формы, характерные для скифо-сибирского искусства V-IV вв. до н.э.

 

 

В дальнейшем, в 1959 и 1960 гг. археологические исследования в горах Восточного Памира вёл Б.А. Литвинский. Среди раскопанных им курганов особого внимания заслуживает курган №7 в могильнике Тегерман-Су II на речке Тегерман-Су, впадающей справа в Оксу близ Кызыл-Рабата. При скелете нашлись железный акинак с бронзовой обивкой рукоятки и с бронзовым же бабочковидным перекрестьем и набор бронзовых блях, среди которых оказалась одна в форме лежащего оленя с рогами из растительных завитков.

 

 

Вторая бляха в виде лежащей лошади с большой головой, поднятым над спиной S-видным хвостом и с кружками на концах лап. На шее этого животного находится фигура не то птицы, не то зверя с клювовидной мордой. Б.А. Литвинский полагает, что это деформированный образ птицы и что композиция в целом представляет хорошо известную в скифо-сибирском искусстве сцену нападения орла на какое-либо животное. По-видимому, это так и есть. Обращает на себя внимание другое, а именно необычная для скифо-сибирского искусства стилизация изображения, лишь отдалённо сопоставимая с некоторыми образцами поздних ордосских бронз.

 

Круглые бронзовые бляшки — розетки с пламеневидным выступом сбоку — напоминают формы, известные по находкам на Алтае, где они появляются ещё в VI веке до н.э.

 

 

Следует отметить также найденный в могильнике Иличур II на реке Гупт бронзовый котелок с выступающей сбоку ручкой в виде головы грифона на изогнутой шее. По указанию Б.А. Литвинского, почти реплика этого сосуда происходит из Гильгита в Индии. И тот и другой он датирует позднесакским временем (III-II вв. до н.э.) и выводит из Хорезма или Ферганы.

 

Значение памятников сакского типа в горах Восточного Памира трудно переоценить. Самое главное заключается в том, что они свидетельствуют о глубокой древности заселения этой высокогорной области с прекрасными пастбищами и подтверждают известную по письменным данным её роль в связях Средней Азии с Восточным Туркестаном и Индией. Хотя число найденных в памирских могилах произведений искусства очень невелико, они определённо относятся к тем же типам, которые были широко распространены в области бытования скифо-сибирского искусства и, что особенно важно, обнаруживают особую близость к формам, характерные для Восточной Сибири и Северного Китая. Последнее обстоятельство позволяет предположить возможность прямых связей Памира с названными областями через неизвестные в археологическом отношении территории Северо-Западного Китая.

 

 

Тулхарский могильник в горах

Памира К концу I тысячелетия до н.э. в горах Памира, как и повсюду в Средней Азии, получают широкое распространение подкурганные погребения в могилах с подбоем. В большом Тулхарском могильнике с погребениями этого рода, раскопанном А.М. Мандельштамом в Бишкентской долине вблизи Кобадианского оазиса в Юго-Западном Таджикистане, среди малочисленного и однообразного инвентаря найдено несколько золотых украшений.

 

 

Особенно замечательны серьги с амфоровидными подвесками, ручки которых трактованы в виде изогнутых стилизованных дельфинов и пара подвесок — в форме птицы с развёрнутыми крыльями, украшенной геометрическим узором из вставок бирюзы с белым овальным камнем посредине.

 

 

Того же рода украшения имеются на золотой фибуле со щитком в виде кружка и полукружия и на концах золотой же диадемы. Наряду с этими образцами геометрического стиля с инкрустацией в могильнике найдены: золотой наконечник, составленный из профильных головок животного с изогнутой мордой и длинным ухом, и латунная пряжка с внутренними концами, оформленными в виде протом фантастического крылатого животного. В нескольких погребениях обнаружены монеты, позволяющие датировать их второй половиной I века до н.э. — началом I в. н.э.

 

В общем же Тулхарский могильник в горах Памира, по заключению А.М. Мандельштама, относится к периоду от последней трети II века до н.э. до начала I в. н.э. Появление в бассейне средней Аму-Дарьи могильников тулхарского типа, по всей вероятности, связывается с вторжением туда кочевых племён, положивших конец Греко-Бактрийскому царству.