Мы все «люди с гор»?

Памир. Эту горную страну называют «Подножием смерти» и «Крышею мира». Может быть, в названии «Памир» соединено иранское «бам» — крыша, с тюркским «яр» — земля. Может быть, это название пошло от древнеиранского «Па-и-Михр», что означает подножие Митра, бога Солнца. Толкований и переводов названия «Памир» очень много. Памир — одно из величайших нагорий мира и самое высокое в нашей стране. На востоке, уже за пределами Советского Союза, Памир смыкается с Куньлунем, одной из значительных горных цепей Центральной Азии; на юге соприкасается с Гиндукушем. Северный рубеж Памира — Заалайский хребет с пиком Ленина (7134 метра).

 

 

 

Большая часть Памира находится в пределах СССР. Высшая точка советского Памира — пик Коммунизма; высота пика 7495 метров (по уточненным данным — 7482 метра). Основные хребты Памира — хребет Петра Первого, хребет Академии наук, Ванчский, Язгулемский, Рушанский, Шугнанский, Ишкашимский, Шахдаринский, Ваханский, Южно-Аличурский, Северо-Аличурский, Музкол, Сарыкольский и другие.

 

Долины рек Памира, Гунта с Шахдарой. Бартанга, Язгулема, Ванча соединяются с долиной Пянджа. Далеко пределами Памира Пяндж, после впадения в него Вахша, получает новое имя — Амударья. Советский Памир принято делить на Западный (Бадахшан) и Восточный (собственно Памир). Памир (большая его часть) входит как Горно-Бадахшанcкая автономная область в Таджик скую ССР. Центр Горного Бадахшана город Хорог.

 

Существуют гипотезы: горы непосредственно связаны с развитием жизни планеты; горы — прародина человека.

Многие географы полагают, что на земном шаре есть такие параллели и меридианы, где особенно интенсивно проявляются деформации земной коры. К этим же районам обращен и пристальный взгляд антропологов. Небезынтересно, что за право называться родиной человека уже давно «спорят» именно горы Центральной и Южной Азии и горы и плоскогорья Центральной Африки... Совсем не исключено, что прародина человека действительно горы. И даже более конкретно — Лунные горы. По их склонам спустился он, отступая, наверное, перед более сильными противниками, — на холмы предгорий, на равнины.

 

Я пишу, разумеется, не о горах на Луне: хотя там все горы лунные, но такого имени собственного нет. Лунные горы — или Рувензори — находятся в центре Африки, и с востока к ним подступают холмистые равнины, на которых недавно обнаружены как будто бы самые древние стоянки человекоподобных существ, умевших пользоваться примитивными орудиями труда. Название «Лунные» можно признать удачным, если мысленно переводить его как «Загадочные горы», а вид их... Не буду фантазировать насчет не открывшихся мне заснеженных вершин, но я на всю жизнь запомнил оловянный, залитый водою тропический лес с его скользкими, едва различимыми тропинками, нежно-зеленые, но красные в обрывах холмы, удивительно чистую синеву озера Танганьики, омывающего южные отроги этих гор. Что уж тут «лунного»!.. А горы, которые можно было бы по справедливости назвать Лунными, я видел в нашей Средней Азии: это высокогорье Тянь-Шаня (так называемые «сырты») и Восточный Памир.

 

Пальму первенства я отдал бы Восточному Памиру:

на Тянь-Шане влажнее, там ниже спускаются ледники, нарушая своей белизной лунность пейзажа, там богаче растительность. На Восточном Памире все жестче, суровей, «лунней», если так можно выразиться, и черное небо, не отраженное, как на Тянь-Шане, блеском низких ледников, опускается прямо на палатки или дома редких селений. Здесь я позволю себе чуть-чуть отступить от темы «Человек и горы» и взглянуть на горы более широко. Горы, очевидно, непосредственно, но еще не совсем понятным образом связаны с развитием жизни на нашей планете. Наукой уже давно подмечено совпадение во времени фаз горообразования на планете с периодами массового вымирания прежних и возникновения новых флор и фаун. Казалось бы, какая тут может быть взаимосвязь? Объяснить ее попытался крупный советский исследователь, ученый очень широкого профиля Б. Л. Личков. Он утверждал, что эволюция жизни на суше была бы предельно затруднена или даже невозможна, окажись материки идеально ровными. В этих условиях каждому участку поверхности доставалась бы только вода, падающая сверху, но, что особенно важно для понимания проблемы, эта вода постепенно вымыла бы из почвы все питательные вещества и захоронила бы их в глубине планеты. Растениям, а вслед за ними и животным нечем было бы питаться.

 

Процесс вымывания мелких минеральных частиц и питательных зольных веществ из почвы протекает постоянно, но, как известно, жизнь на Земле отнюдь не находится в угнетенном состоянии. Дело в том, объяснял Б. Л. Личков, что на материках существуют горы и они-то, в геологическом масштабе времени непрерывно разрушаясь, столь же непрерывно поставляют на равнины дополнительное вещество, компенсируя потери. Очевидно, что, чем больше на земном шаре гор и чем они выше, тем интенсивнее протекает процесс их разрушения и тем интенсивнее обмен веществ между горами и равнинами. Интенсивный же обмен веществ создает благоприятные условия для развития жизни, и на земном шаре сформировываются оригинальные формы флоры и фауны. Но горы постепенно снижаются, обмен веществ замедляется, и постепенно ухудшаются условия для жизнедеятельности организмов. Особенно тяжелы они в последней фазе разрушительного цикла, когда рельеф снивелирован и чрезвычайно замедлен обмен веществ. В этот период и происходят массовые горообразования, которые, повышая интенсивность обмена веществ, позволяют жизни воскреснуть, набраться свежих сил и расцвести. Точка зрения Б. Л. Личкова — пока лишь гипотеза. Но о ней нельзя было не вспомнить, размышляя о горах...

 

А теперь вернемся к Лунным горам и человеку. Переведя для себя название африканских Лунных гор как «Загадочные горы», я обратил внимание на любопытную подробность: в пределах Лунных гор я встречался с самыми низкими людьми на Земле — с пигмеями племени бамбути, и с людьми, относящимися к числу самых высокорослых, — батутси. Мне было, конечно, известно о миграциях различных племен, о смешении народов, и я понимал, что скотоводы батутси в отличие от пигмеев не могли быть аборигенами Лунных гор. Но я вспомнил еще, что в лесах Лунных гор обитают самые крупные на планете человекообразные обезьяны — горные гориллы, и тогда горы эти представились мне своеобразной природной лабораторией, в которой на практике выверялись различные виды древних приматов... Вполне вероятным казалось допущение, что более мелкие приматы — наши предки были побеждены главным образом в борьбе за пищу могучими предками горных горилл и отступили в саванну, на холмистые равнины Восточной Африки... Уйдя побежденными, они в конечном итоге оказались победителями: менее благоприятные условия в саванне с ее многомесячным сухим периодом заставили наших бесконечно далеких предков взять в руки, освобожденные от лазания по деревьям, палку и камень, заставили думать о завтрашнем дне. Современная наука все настойчивее склоняется к признанию моноцентричности происхождения человеческого рода, — иначе говоря, наши предки появились в одном конкретном месте планеты. Поэтому вполне правомерно предположение, что, фигурально выражаясь, все мы спустились с Лунных гор. О том, что человек мог стать человеком лишь в условиях гористой безлесной местности, писал еще в 20-х годах крупнейший советский зоогеограф академик П. П. Сушкин. Он, правда, отдавал предпочтение горам и среднегорью Азии. Но, в чью бы сторону ни решился спор, вполне вероятно, что мы все — «люди с гор». Сотни тысячелетий длился потом сложнейший процесс расселения наших предков по Земле.

 

Далеко не все племена и народы сумели в дальнейшем освоить суровые «лунные» высокогорья. В нашей стране, на Памире, это сумели сделать горные таджики и горные киргизы — выше их у нас никто постоянно не живет. Попробуем проследить, как и почему осваивали люди высокогорный, трудный для жизни Памир...