Снежный человек: комплексная экспедиция на Памир

Эта удивительная по своей задаче экспедиция была задумана как комплексная — с зоологической, ботанической и этнографической группами. В помощь им придали отряд альпинистов, опытных охотников-барсоловов, натасканных на запах шимпанзе служебных собак с проводниками. В зоологическую группу вошло пять зоологов, в том числе трое сотрудников Зоологического института; четвертый позднее тоже стал сотрудником института — и более того, заведующим Зоологическим музеем. В группе ботанической специалистов было гораздо больше. Станюкович не очень верил в существование снежного человека, а экспедиция давала возможность исследовать растительность малодоступных районов Памира, произвести геоботаническую съёмку. Конечно, участвовал в экспедиции Поршнев, и здесь начала свой поиск снежного человека Жанна Иосифовна Кофман — врач-хирург, альпинистка, участница битвы за Кавказ, отсидевшая шесть лет в сталинских лагерях.

 

Работы велись с ранней весны до поздней зимы в двух малодоступных частях Памира, наименее затронутых влиянием человека. В первую очередь это была долина Балянд-киик, где побывал Пронин — и соседняя долина Пшарта. Кроме того, предполагались работы в районе Сарезского озера. Этот огромный водоём возник после катастрофического землетрясения в ночь на 19 февраля (по новому стилю) 1911 года. Часть соседней горы, объёмом более двух кубических километров, обрушилась на кишлак Усой, мгновенно похоронив всех его жителей — кроме троих, отлучившихся в соседний кишлак. Реку Мургаб перегородил завал высотой более 500 метров и шириной 3 с лишним километра. Вода реки стала прибывать, затопив кишлак Сарез, от которого получило своё название огромное озеро длиной 75 километров, 500 метров глубины и объёмом в 17 кубических километров. Местность обезлюдела, попасть к озеру (оно находится на высоте 3260 метров) стало возможно только через труднодоступные перевалы.

 

Ещё в марте на Сарез была отправлена разведочная группа — бывалый памирец ботаник Л.Ф. Сидоров и двое студентов-географов. Преодолевая каменные завалы, временами становясь на лыжи, они пробрались в долину Западного Пшарта и дошли до Сарезского озера; лёд на озере отошёл от берегов, пройти по нему и обследовать окрестности было нельзя. Всюду было множество следов — волков и лис, горных баранов и козлов, снежных барсов и котов-манулов. Но следов, похожих на человеческие, они не встретили и, вернувшись в Мургаб — «столицу» Восточного Памира, отбили телеграмму: «Задание выполнили тчк никаких следов Иванова не нашли». Под Ивановым подразумевался галуб-яван, или — как позднее его называли в экспедиции — «голубчик Иван».

 

К середине июня на Памирской биостанции в местечке Чечекты, на высоте почти 4000 метров, собралась вся экспедиция. Первая группа — четыре зоолога, ботаники, альпинисты, проводник с собакой, караванщики с десятью вьючными лошадьми — отправилась к Пшарту и Балянд-киику. В качестве приманки для «голубчика Ивана» вели двенадцать коз, доставивших в пути немало трудностей. Гидролог Пронин, с рассказа которого началась вся эпопея, в экспедиции не участвовал — но подробно описал местность, где увидел «нечто». На месте оказалось, что с его рассказом, мягко говоря, не всё было в порядке. Как позднее писал Станюкович, с того места, где находился Пронин, до того, где шёл снежный человек, было не 500, а 2000—2500 метров. На таком расстоянии отличить человека от медведя или другого животного без бинокля было невозможно.

 

А животных в этом непуганом месте было множество. Наблюдатели с мощной оптикой, засевшие на горных гребнях, видели немало горных баранов-архаров с закрученными рогами и козлов-кииков — от них и пошло название Балянд-киик («тысяча кииков»). Занимались своими делами сурки, а иногда появлялся медведь — и сурки тотчас исчезали под землей. Высоко в небе кружились птицы-падальщики — белоголовые сипы. Привязанные к колышкам козы жалобно блеяли; позднее часть из них была забита и туши разложены в долине. Увы, даже сипы не соблазнились падалью. Поршнев в своей монографии 1963 года сердито пишет, что было «упущено из виду, что в гнездовой период хищные птицы не скапливаются, не парят в небе над падалью», то есть не указывают другим падальщикам, где можно поживиться. Утверждение более чем странное, ибо в период насиживания одна птица из пары кормится, и сипов в небе было немало.

 

На Балянд-киике и Пшарте экспедиция работала три месяца, до 20 сентября. Никаких признаков снежного человека обнаружено не было.

 

Вторая группа, которой руководили зоологи (сперва P.JI. Потапов, затем И. Абдусалямов), отправилась на Сарез тоже в середине июня. Сначала через перевал высотой 4300 метров, покрытый каменными осыпями, на вьючных лошадях прибыли детали плота, на котором надо было обследовать Сарез. Затем несколькими «челночными» караванами перевезли остальной багаж экспедиции. Путь был нелёгок; лошади сбили ноги в кровь на осыпях, не раз падали, но весь груз удалось доставить целым. И вот на Сарезском озере появился плот, поднимающий около тонны. Его деревянный помост был укреплён на двух сигарообразных брезентовых чехлах, набитых надутыми автомобильными и волейбольными камерами. Плот приводили в движение два мощных подвесных мотора.

 

Вода в Сарезе удивительно прозрачна, брошенную монету видно на глубине 30 метров. Но берега его круты, порой отвесны, с них время от времени рушатся камнепады. Здесь почти нет растительности, но на отлогих местах изобилуют скорпионы — что удивительно на таких высотах. Зато в Сарез впадают десятки речек, и в их долинах растут и памирские берёзы с золотистой корой, и тополя — на этой высоте они низкорослые, почти стелющиеся. В одной долине был найден настоящий тугай, пойменный лес. Животных в этих оазисах масса — от зайцев до медведей и снежных барсов; идеальное место для обитания гипотетического снежного человека. С помощью моторного плота были обследованы все доступные долины, на смотровых точках неделями дежурили наблюдатели с биноклями — но безрезультатно. В конце августа сарезская группа вернулась на базу в Чечекты.

 

Всё лето работали на Памире этнографическая и археологическая группы. В бесплодной «долине смерти» Маркансу археолог В.А. Ранов раскопал обширную стоянку неолитических людей, а на высоте 4500 метров в гроте Шахты нашёл рисунки, сделанные около 10000 лет назад. Этнографы, работавшие на пастушьих стойбищах, записали более 100 быличек, повествующих о диких и волосистых людях, которых киргизы называли «гульбиябан». Никто из опрошенных сам не видел их, все ссылались на рассказы кого-то другого. Нередко повторялся один и тот же сюжет — встретившись с человеком, гульбиябан по-киргизски просит табаку, затем предлагает бороться. Если побеждал человек, гульбиябан с плачем уходил в горы, порой даже умирал от обиды... Позднее к этим рассказам добавилась версия о том, что мумиё, известное среднеазиатское лечебное средство, изготовляют из внутренностей «снежного человека».

 

Неоднократно поисковые отряды экспедиции выходили на группы военных, упорно отказывающихся говорить, что они делают в этих безлюдных местах. В конце концов кто-то из офицеров проговорился — они тоже ищут «снежного человека»! Стратеги из Среднеазиатского военного округа решили сами поймать монстра и снискать все лавры. В одной из соседних Долин чуть ли не батальон солдат вёл облаву, цепью двигаясь вдоль долины... При этом, как оказалось, им был дан приказ — ни в какие контакты с группой Станюковича не вступать. Напрасно биологи пытались доказать, что надо объединить усилия, что они могут подсказать, где и как лучше действовать, что метод загонной охоты бессмыслен. К концу лета армия исчезла, о поимке ею «голубчика Ивана» не было слышно.

 

В сентябре, когда на перевалах выпал снег, Поршнев покинул экспедицию. Он побывал на Сарезе, две недели ездил с этнографами, добравшись до юго-восточной оконечности Памира. «Там мы услышали ещё более определённые отсылки дальше на юго-восток, где обитает по наши дни дикий человек, — и это указание стрелки научного компаса, может быть, было самым реальным и даже единственным достижением памирской экспедиции 1958 года. Мы увезли серию достаточно свежих и биологически приемлемых описаний адам-джапайсы и его природной среды от киргизов, перекочевавших из юго-западного Синьцзяна». Иными словами, искать надо там, где побывал Пржевальский?

 

Станюкович с местными охотниками продолжал поиски до декабря. Он убедился в том, что подозревал с самого начала — «снежного человека» на Памире нет.